Бешагач. Улица Фуркат, дом 13. Наш двор 5,6 соток.
Широкие высокие и низкие окна были в комнате, где мы спали. Старший брат схватил меня сонного в охапку и выскочил в окно во двор.
– Телевизор, телевизор остался, его тоже вынеси, — сказал я ему.
Утро 26 апреля 1966 года.
Мне – четыре с половиной годика.
Балахана, надстройка над домом, на которую можно было подняться только по приставной лестнице, шаталась как дерево на ветру.
А дом весь уцелел, как и все в махалле. Но задняя стенка нашей кухни рассыпалась, это да. Папа привел с мардикор-базара работника, который заявил, что он мастер на все руки. Сейчас тоже все так говорят. Вот только мардикор тот за несколько дней проявил себя только тем, что пять раз в день совершал омовение по полчаса, пять раз в день молился, четыре раз в день ел и восемь раз в день пил чай. Папа мой, к тому времени всё ещё крепкий, дважды раненный 53-летний фронтовик посмотрел на это дело, посмотрел, потом подозвал мастера, вручил ему деньги, подвел к двери и отправил восвояси, придав нужное ускорение нужным движением в нужное место.
Телевизор «»Старт-2» папа купил в 1959 году. Как-то он пришёл домой (это уже по рассказам братьев), а дети расстроенные. Тогда в округе телевизор – маленький КВН с аквариумом перед экраном вместо лупы – был только у одной семьи. Маму той семьи достали толпы чужих детей. Вот она всех и выставила. Отец глянул на своих плачущих детей, с порога развернулся, поехал и купил самый крутой на тот момент телевизор. По нынешним временам все равно как 3D на всю стенку. Потому черно-белый телевизор с полутора каналами и несколькими часами вещания был почти членом семьи.
Он тоже уцелел после Ташкентского землетрясения 26 апреля 1966 года.
В 1973 году на Кирова, напротив «Зарика», папа купил 61-сантиметровый телевизор «Крым-206».
Но «Старт-2» всё равно был круче всех в махалле.