389. Привет! Все-все стараюсь не пропускать (агентство) читаю. Если не пишу, то это не значит, что не знакомлюсь. И про двери и парадные и про балконы: настолько все эти вещи цепляют, вероятно потому, что так быстро летит время… Такие парадные и двери я помню были на улице, как идешь к старому зоопарку, а еще на Асакинской , когда тролей выкрутасничал внутри махалли и выезжал на дорогу перед старой консерваторией, и еще по дороге к парку Тельмана. Это тоже мой старый Ташкент.
Наверное поэтому , когда мне предлагали уезжать и я это пробовала, но какие-то силы привели меня домой, сюда, к этим балкончикам.
А какой стоял запах на Паркентском базаре , когда созревали арбузы!… Да что там над базаром, мы жили в то время в доме, в большом доме на три семьи, где были бабушка с дедом, брат отца, и мы, и младшая папина сестра-заводила. Сейчас на месте этого дома стоит девятиэтажное здание (раньше называли Гипроздрав, сейчас не знаю). Так вот: по утрам стоял такой чистый аромат! Еще без примеси дневного угара, строительной пыли и шума, что его ни с чем нельзя было сравнить. С детским спокойствием и пониманием, радостью и безмятежностью, что так будет всегда. А еще какие пони! Они бегали вокруг театра Навои, и рядом «на конечной» продавали длинные кульки с солеными косточками, боже мой, как это было здорово!
Нас с двоюродной сестрой привозил туда дед почти каждый день, сам чинно сидел читал газету , беседовал со стариками , а мы катались и это доставляло столько эмоций…
Надежда
(Публикуется с разрешения автора)
Все это конечно очень трогательно. Но лично я (имхо, как сейчас модно говорить), не могу верить во все эти чудеса, глядя на суровость бытия, в котором мы живем.
Ваш старый добрый Ташкент остался в прошлом. Мне жаль. Но тот город, в котором мы обитаем уже давно — другой. Он изменился и похоже это только начало. От старого и доброго — остались только кусочки.
Ну, надо ли так пессимистично, Криос? Прям титономахия какая-то.
Нет больше Ташкента XIV века.
Нет Ташкента века XIX-го.
Не ходят по скверу царские офицеры.
Нет многих, и нас – тех, семнадцатилетних – тоже уже нет в Ташкенте давно.
Это ни хорошо, ни плохо.
Жизнь это.
Это грустно.
Но дух того старого Ташкента ещё жив в сердцах тех кто видел это Ташкент, с тем «чистым ароматом» и жил в тех самых переулках, где каждый знал друг друга.
И этот дух уйдет, конечно, с теми носителями, но придет новый образ нового Ташкента, так что, Криос, Вы можете не верить, но когда придет время – Вы сами поймете и прочувствуете.